ЕЛКА

В детский сад меня не приняли. Не приняли за overqualified. У меня были 2 работающих родителя. Они не были алкоголиками, а даже наоборот были вполне себе уважаемыми людями с верхним образованием. Мест в детских садах на всех рассчитано не было. Предпочтение отдавалось детям из проблемных семей.
Ага, папе позвонили, что для меня есть место в саду, когда я уже работала после школы в его же НИИ оператором ЭВМ.
Так вот, вместо детского сада меня отправили в гуляльную группу. Несколько часов в день некая тетка за соответствующее вознаграждение (частный предприниматель без сертификата, но кто об этом тогда думал…) гуляла с такими вот неподлежащими детсадированию детьми.
Возраст детей варьировался от трех до шести.
Помню я из этого гулянья немногое. Как мазали рожу ненавистным гусиным салом, чтобы не отморозилась. Шубу из козла и шапку из серого каракуля: предметы моей дикой ненависти. Шуба, подпоясанная папиным брючным ремнем, была тяжеленной, а я в ней мало подвижной. Под шапкой еще был накручен платок. Там дико потело и чесалось, и я остервенело чесала бошку, запихивая под плотные завязки указательный палец. При этом дети надо мной смеялись и передразнивали, запихивая пальчики под свои не такие увесистые шапчонки. Ага, еще валенки с галошами. УУУУУУУУ… гадость! Галоши предполагалось снимать, когда входишь в квартиру. А эта сволочь сидела на валенках очень плотно и сниматься никак не хотела. Ну и гадость под названием рейтузы. Были они шерстяные и колючие, и ноги и жопа в них тоже безумно чесались даже через то, что было надето под низ. А под низом были чулки в резиночку, пристегнутые резинками к так называемому лифчику. И штаны, какого-нибудь безумного штанового (голубого или розового) цвета иногда с начесом изнутри.
Помню подружку Ольку, с которой мы раздружились окончательно и бесповоротно, когда нам было уже ближе к 25-ти. Ее другие подружки позволили при мне антисемитские высказывания, а она им слова не сказала.
Кстати, тут в Мой Мир (есть такая штука на mаil.ru) пришло сообщение, что вот такая-то, возможно училась с Вами в школе. После гуляльной группы мы еще и в одном классе учились. Посмотрела на фотографию. Она почти не изменилась. Такая же худенькая, и лицо молодое. Похоже, она в своих экспедициях законсервировалась. Геолог она. Впрочем, для меня ее все равно больше не существует.
Помню споры, откуда берутся дети. Олька утверждала, что из кур. А я говорила, что не знаю, откуда на самом деле берутся дети, но фокус с курами мне не выглядит. Как, впрочем, с капустой, аистом и клубникой, в которой по семейной легенде нашли меня. Мы даже подрались, пока нас не разняла и не наказала гуляльная тетка. Кроме меня против куриного метода рождения детей выступил еще только один мальчик. Он сказал, что если бы нас рожали куры, то мы бы вылуплялись из яиц и были бы цыплятами. Кстати, могучая логика для шестилетки.
Елка в том обществе абсолютно не ассоциировалась с религиозным христианским атрибутом. Елка была ПРАЗДНИКОМ с большой буквы.
И вот папа привез из откуда не знаю трехметровое зеленое чудо, которое установили в большой комнате. Про мишку с завязанным зубом я как-то уже рассказывала. Это был несчастный 20-сантиметровый медвежонок из папье-маше с перевязанной челюстью. Он вызывал у меня животный ужас. Каждый год родители думали, что я уже выросла и больше не буду его бояться. С упертой настойчивостью, достойной лучшего применения, они портили мне предпраздничную эйфорию всучиванием этого больного и одинокого медведя. Убирался он с глаз моих только после слез и настойчивых уходов от того места, где ОНО повесилось. Мало того, уже будучи во взрослом состоянии и нечаянно наткнувшись на эту игрушку, я с ужасом отпрянула от коробки. Меня передернуло.
Лесная красавица со звездой на макушке горела и переливалась во всей красе. Гости из гуляльной группы собрались. Мама купила лимонаду, наделала разных пирожков с пирожными и всяческих вкуснючих салатиков и бутербродиков. Сопровождающие родители были отправлены по домам.
Эта елка запомнилась мне двумя моментами. Диким конфузом от того, что я забыла приготовленное к прочтению стихотворение. Мне было жутко стыдно, когда мама пресекла мои многократные попытки его вспомнить и отправила на место, продолжив руководить праздником.
А второй момент, собственно, тот, из-за которого я и начала этот рассказ.
Девочка Катя 4-х лет отроду. Ее привели очень немолодые родители, которые долго не хотели оставлять ребенка одного в чужом доме. Катя же, напротив, мгновенно освоилась, была естественна и непринужденна. Когда часа через три за ней пришла мама, она тихо спросила, надо ли Катю дома покормить.
– Зачем? – удивилась моя мама, тут было много еды, и Катя должна быть вполне сыта.
– Вы ее кормили?
– Нет, она прекрасно ела сама.
– Как сама? – всплеснула руками изумленная женщина. – Катя не умеет есть сама, мы ее кормим с ложечки.
– Так сама, причем с отменным аппетитом, – удивленно ответила мама.
– Катя, почему же ты дома не ешь сама?
– У цузых сегда скуснее, – ответила Катя, запихивая в рот последнее пирожное.