“В воскресный день с сестрой моей мы вышли со двора…
Я поведу тебя в музей, – сказала мне сестра…”

Сестра – не сестра, музей – не в музей, но все же…
Как известно, Нью-Йорк расположен на островах, соединенных между собой огромными по протяженности мостами и подводными тоннелями.

1. Мои миллионы.

От экскурсии в Нью-Йорк я многого не ждала, я в принципе не люблю организованных экскурсий. Я существо крайне необщественное в этом смысле, этакая кошка, которая любит гулять сама по себе. И, тем не менее, гид Игорь (13 лет как из Харькова) произвел жутко приятное впечатление, хотя и озлобил меня требованием захватить с собой “мамин завтрак”. И все у него было распланировано до секунды с точной привязкой к местности. А на вопрос, как это ему удалось отбиться от стаи косноязычных экскурсоводов, ответил, что у него мама – корректор. Ага, видно, сурьезная женщина, его мама, выдрессировала сыночка.
И вот мы уже подъезжаем к НЙ: посмотрите налево, вы видите Елисейские поля аэропорт Кеннеди, посмотрите направо, вы видите падших женщин морпорт Елизаветы.
Оставляем машину около старого железнодорожного вокзала, с которого уже давно не ходят никакие поезда, и на катере плывем к острову эмиграции, Элис Айлэнд.

Нигде в Нью-Йорке так часто не менялось название, как на этом острове. Крошечный, всего в один гектар площадью, он был прибежищем чаек. Индейцы так его и звали – Остров чаек.
В чистой и прозрачной воде у берегов водились колонии огромных и вкуснейших устриц. Голландцы сразу же оценили их вкус и, естественно, на годы привилось название – Остров устриц. При англичанах его стали использовать как место казни преступников. Первым повис в петле в 1765 году некий пират Андерсон. Как вы уже догадались, последовало новое переименование – Остров виселиц. Казни стали своеобразным праздничным зрелищем для многих ньюйоркцев. Съезжались сюда на лодках целыми семьями, с малыми детьми, дабы показать им, как вешают пиратов. А так как островок был крохотный, то на суше уже не вмещались все желающие, и многие оставались в лодках. Мольбы приговоренных о пощаде тонули в радостном гуле. После казни начинался грандиозный пикник. О времена! О нравы!
Нынешнее своё название остров получил по имени предприимчивого фермера Самуэля Эллиса, который приобрел его во время войны за независимость. Удача ему изменила, и его наследники продали землю государству. А имя закрепилось и вошло в историю. ©
Именно там был первый центр абсорбции конца 19-го начала 20-го века.
Там музей, а когда-то это был фильтрационный лагерь для эмигрантов, бежавших в Америку, чтобы начать новую жизнь, как им казалось, без войн, погромов и прочих прелестей Старого света.
Пятнадцатилетняя ирландка Анна Мур стала первой эмигранткой и испуганно ступила на эту землю,держа за руки двух младших братишек. Вот она.

На металлических пластинах выгравированы имена многих тысяч прибывших в Америку в те годы. Можно даже найти информацию о своих родственниках. Мне не дали. Ну, вот, в очередной раз плакали мои миллионы. Чего ржете, брат моей бабушки аккурат прибыл в Америку в тот период. Сначала работал на скотобойне, а потом сам был хозяином сети скотобоен. Говорят, был миллионером. И прямых наследников, одна незамужняя бездетная дочь. Связь с ним последний раз была еще до второй мировой, но году в 86-м его видели в Сиэтле живым и здоровым. К моменту нашего отъезда из совка ему уже исполнилось 94, а дочке 70, и совсем не удивительно, что мое письмо к ним вернулось, так и не найдя адресата. А счастье было так возможно…
А вот тут зал с койками в 2 этажа и много рядов, жилое так сказать помещение. Муж заинтересованно,
– А мужчины и женщины спали вместе?
– Размечтался, губы раскатал, закатывай обратно!
А это тоже экспонат.

2. Зеленая свобода.

Вторым пунктом нашего назначения был остров Бедлоу, переименованный нынче в остров Свободы (не Куба). Статую подарили французы в залог вечной дружбы, но в последствии об этом все забыли, и стала она символом свободы. Скульптуру вылепил Бертольди, ему позировала его мать, а в отливке принимал участие Густав Эйфель. Высотой она 92 метра, из которых 47 постамент, а толщиной она всего-то в два квортера (четверть долларовая монетка). И позеленела не от злобы вовсе, а от окисления медного сплава, из которого отлита.

Так протяни свой факел к небосводу,
Заговори, как женщина и мать,
Прострелянная статуя Свободы,
Ты прокляни свободу убивать!

Искала, искала дирдочку – нетути ни хрена, целая статУя. Что-то у г-на Евтушенко видно фантазия разыгралась не в меру. Хотя, может, отреставрировали ее….
Кстати, для сравнения, киевская баба с мечом 120 метров росту без постамента. Видимо и тут во главу угла был поставлен девиз “догнать и перегнать Америку”.
Игорь предлагает снять мужа на фоне статуи, но он отказывается.
– Это не моя женщина!
Спасибо тебе, дорогой! Надеюсь, что под своей женщиной ты подразумевал меня. Ну, во всяком случае, со мной сниматься не отказывается. И то хлеб!
По-моему, именно с острова Свободы открывается этот вид на Манхеттен.

3. Остров Манхеттен.

Быстро закусив маминым завтраком, по подводному тоннелю едем в Манхеттен.

Чайна-Таун, за ним улица макаронников.

И вот, мы на месте всеамериканской, а, в общем-то, и всемирной скорби, зияющем пустотой там, где когда-то вздымались великолепные близнецы. Только железный крест, да котлован.
Светлая память погибшим…

Я однажды гулял по Бродвею,
Двух китайцев случайно зашиб…

Ага, китайцев всюду, как свиней нерезаных, пардон, мой френч…

Это Бродвей.

И это Бродвей.

Самое ругательное ругательство – небоскреб! Почему? Во-первых, многоэтажно, во-вторых, оканчивается соответственно…

А Эмпайр Стэйт Билдинг выше Эйфелевой башни “всего” на 81 метр.

УОЛЛ-СТРИТ (Wall Street) – улица в г. Нью-Йорк (на о. Манхеттен), где расположены фондовая биржа, правления крупнейших банков.
Грандиозное впечатление.
Идем по Уолл-стрит. Оказывается, улица, где вершатся судьбы, и счет идет на триллионы, совсем небольшая. Покупаем милкшейк, вроде как отметились.
“Быками” на Уолл-стрит называют играющих на повышение акций.

Бронзовый бык был создан в 1989 г. в ответ на крах американского фондового рынка в 1987 г. и с тех пор стал одним из самых известных символов капитализма по-американски, а также туристической достопримечательностью Нью-Йорка. Автор скульптуры Артуро ди Модика говорит, что в прошлом ему предлагали за эту работу $4 млн. однако он отказался, выдвинув условие потенциальному покупателю – статуя должна будет остаться на том же месте, и за это власти предоставят ее будущему владельцу налоговые льготы и право на использование брэнда «атакующего быка». ©
Буйство рекламы, витрин и магазинов.

Тайм-сквер – это просто перекресток Бродвея и 7-й авеню, там на рождество опускается хрустальный шар. Бродвей, 7-я авеню и 43-я стрит образуют некий треугольник, просто Бермуды какие-то. Идешь по Бродвею, оказываешься на 7-й авеню…. Хрен его знает, как это получается, мне с моим топографическим кретинизмом понять не дано.

5-я авеню.

Рокфеллер-центр. Красиво, аж жуть!
Это вид спереди.

А это внутри, слегка подпорчен нашими персонами, поэтому полноты впечатления нет. Но, миль пардон, без нас почему-то фотографий нет.

Прямо напротив него кафедральный собора Святого Патрика (Saint Patrick`s Cathedral), центра католической (и в частности – ирландской) жизни Нью-Йорка. Буйные парады-карнавалы на День святого Патрика стартуют, естественно, именно отсюда. А уж красив!

Стиль – “пламенеющая готика”, 1859-1879 гг. Святой Патрик вместе со своими готическими шпилями полностью отражается в темном стекле, уходящего в поднебесье небоскреба Олимпик-тауэр (Olympic Tower), построенного в 1976 году Аристотелем Онассисом. И ювелирный магазин Штерна на первом этаже тоже принадлежит, правда по непроверенным данным, семейству Онасис. А могло бы принадлежать мне. Нет в жизни щастя, а лишь одна несправедливость!
Оборотистый грек Онасис выбрал место для своей башни не просто так. Пятая авеню от Брайант-парка до Центрального парка (то есть от Сорок второй до Пятьдесят девятой улицы) – самая главная и самая блестящая торговая улица Нью-Йорка.

А это памятник Джорджу Вашингтону в Нью-Йорке.

Окрестные улицы не сильно уступают Пятой авеню. Маленький отрезок Сорок седьмой стрит между Пятой и Шестой авеню называется “Бриллиантовый путь” (Diamond Way): говорят, продающимися здесь в крохотных лавочках бриллиантами можно было бы замостить всю улицу перед ними. Еще говорят, что здесь сосредоточено больше половины бриллиантовой торговли всей Америки. А вообще на этом пятачке Нью-Йорк снова становится новым Амстердамом – бриллиантами здесь торгуют почти так же, как торговали ими 300 лет назад: по неписаным, но твердым правилам, вывезенным из амстердамского гетто. В частности, в пятницу вечером или, тем более, в субботу здесь делать нечего. ©
Мне только не по себе в кроссовках. Ну, нельзя по 5-й авеню в кроссовках, неправильно это. Там нужны 11-тисантиметровые шпильки и ну никак не меньше.
Последнее место – Централ парк, оазис зелени (НЕ ДЕНЬГИ) и спокойствия. Вокруг него самые дорогие (все-таки деньги) квартиры.
И хоть пытайте меня, хоть совсем убейте на хрен, но я все равно не вспомню, где находится эта главная мечта мужской половины человечества.

Есть только миг, за него и держись…
Помечтали? А теперь, получите свои две сиськи и будьте мне довольными!

Все, домой в Филу, которая после НЙ кажется такой глубокой провинцией. Тапочки после шпилек, халат после бального платья.

Продолжение следует…