А колокольчики-бубеньчики ду-ду!
Я сегодня на работу не пойду!
А пусть работает железная пила,
Не для работы меня мама родила!

Программисты – народ особый! К моменту моего там появления средний возраст был где-то лет 28-30. Старшему поколению, не считая начальства, было лет 35 – 37.
Во развлекались! Даже праздники вместе праздновали. Не… работали тоже, конечно, но это не столь интересно.
Ну, не буду вас утомлять детальным описанием народа, опишу только несколько смешных и не очень эпизодов. Один из эпизодов я уже как-то описывала в рассказе «Сватовство гусара».

1. Секретарша Верочка.

Деревенская дремучая девушка (3 класса ЦПШ, церковно-приходской школы, остальное в коридоре) со старомодной (лет 20, как не носят) кичкой на голове. Однажды в комнату ворвался один из программистов,
– Ребята, на Кировской Окуджава есть!
Верочка.
– А что это?
И он на одном дыхании,
– Халва, Верочка! Ой, вкуснаяяяя!
Думаю, она до сих пор свято верит, что Окуджава – это халва!

2. Красотка Маша.

Вышла замуж в Москву, а до того жила в Туле. Она была настолько же красива, насколько не обезображена интеллектом. Всегда уверена в непогрешимости, изрекаемых ею истин.
Я это уже рассказывала, но повторюсь.
Однажды наш начальник сказал, что уровень культуры у населения очень высок. Я как раз приехала из отпуска, из Алушты. Рассказываю, что как-то в саду отдыхающие разговаривали о музыке, и один из них сказал, что Бетховен, кажется, немецкий писатель!
– Ну и что такого? – вставая, заявляет Маша. – Я вот тоже не знала, что Бетховен, оказывается, НЕМЕЦКИЙ писатель! И выходит, демонстративно хлопнув дверью и оставив нас с открытыми ртами.
Это значит, что ПИСАТЕЛЬ, она, блин, знала, а вот, что НЕМЕЦКИЙ, это оказалось для нее новостью. Другой раз Маша поразила всех, рассказывая о походе в театр. Названия спектакля она не помнила, автора пьесы и актера, игравшего главную роль тоже. Мы с трудом догадались, что она посмотрела модный тогда спектакль «Глазами клоуна» по Бёлю с Бортниковым.
Кстати, она первая перестала со мной здороваться, когда выяснилось, что я уезжаю.

3. Физик-лирик.

Валера закончил ФИЗТЕХ и работал руководителем группы в ФИАНе (Физический Институт Академии Наук). Когда началась травля Сахарова, работники подписали открытое письмо с осуждением академика. Вся группа письма не подписала. Тему, над которой они работали, закрыли, а группу расформировали. Валеру из ФИАНа ушли. Он пошел по пути наименьшего сопротивления, заливая обиду водкой.

К нам он попал, будучи уже запойным алкоголиком. Должна сказать, это же ж страшное дело. Он мог месяцами не пить, и тогда это был душа-человек, умный, добрый, интеллигентный, образованный. Но, когда срывался в запой, превращался в чудовище. Обычно, в такой период он на работу не приходил. Но, запои приходили все чаще, и как-то он явился на работу с угрозами и скандалом. Требовал денег, лез в драку с теми, кто хотел его урезонить, еще чего-то…. Жена, взяв двух маленьких детей, ушла к матери. Дело становилось все хуже и хуже…. Наконец, его ушли и от нас. Потом он лечился, женился на девочке-операторе, работавшей внизу. Дальше не знаю, связь оборвалась….

4. Курилка.

В курилке обсуждались все новости, решались все насущные вопросы, рассказывались анекдоты. Кто не курил, как бы был выброшен из жизни, поэтому даже некурящие приходили в курилку потрендеть. Большинство все-таки курили. Перекуры были самыми любимым видом отдыха. Другим любимым видом отдыха был настольный теннис. Стол стоял в фойе, и в обеденный перерыв молодежь выходила покидать шарик. Устраивались турниры. Помню, мы даже оставались после работы и, отбив карточку прихода-ухода, самозабвенно резались в пинг-понг.

5. Два туза сбоку, кралечка вразрез!

Преферанс – дело ночное, или, как минимум, вечернее. Заинтересованные лица заказывали ночную смену или на крайняк вечернюю, и, поужинав и благославясь, садились писать пулю. Пока электронщики внизу пили, программисты наверху играли. И тоже пили, конечно, как без этого, но по сравнению с низом вполне вменяемо.
Я тоже иногда играла, но редко. Класс не тот, обыгрывали меня, гады!

Два туза сбоку, кралечка вразрез,
Был я при монете, а теперь я без!

Однажды, случился в день, назначенный для префа, общеинститутский вечер по поводу какого-то важного пролетарского праздника. Хоть убейте, не помню какого, да это и не столь важно. А важно только то, что на первом и втором этажах шлялись подвыпившие работнички.
Мы мучительно ждали, когда же закончится гульба, и эта кодла разойдется по домам. Трудились пока, в надежде, что все успокоится, и можно будет, наконец, сесть. И вроде бы все уже устаканилось.
Ворону где-то бог послал кусочек брынза! Взял ворон брынзу и сел на дуб. А мимо хитрый лисиц пробегал, и держал хвост перпендикулярно.
Писали «Ростов». Я его с тех пор ненавижу!
Так вот, мы так хорошо сидели, половина пули была уже расписана, половина питья выпита, как вдруг, откуда ни возьмись маленький комарик шум, гам, дверь настежь, институтское начальство.
– Мальчики? Хорошо! Девочки? Еще лучше! А что это вы тут делаете?
Карты бесподобным веером немедля улетели под стол и как бы невзначай зарылись под газетку из-под маминого завтрака. Водку на всякий пожарный и так держали в чайнике, а пили из чашек.
Еда была виртуозно и моментально сдвинута на середину стола. И вот, почти криминальная картина превратилась в пастораль.
– Ворон, Ворон, хочешь быть начальником леса?
О, ворон быль не дурак, нет. Он взял брынза в левый рука, правый поднял вверх и сказаль, – Двадцатый век – дураков нет! Проходи дальше.
Но результат игры был все-таки на лице столе…. Бумажка из-под пули. Но шманать нас не стали, а, как известно, не пойман – не вор!
Тем более, что для визита имелась другая причина, а именно, сыск одного нЭхорошего дЭвушка, в котором мы немедля были задействованы. На дворе ночь темна, а в раздевалке одЫн невостребованный польт. И под лавкой нет, и на лавке нет…. Начальство с перепугу само в поиск ударилось. А тут мы, ядрены пассатижи!
ДЭвушк, правда, был в скорости найден в сортире в обнимку с этим, как его (гусары, молчать!) с унитазом! Видно, у красавицы передоз ситра случился….
Мужиков потом все-таки таскали в комсомол и по начальству в надежде, что кто-нибудь расколется. Но программист у нас стойкий духом был! Да, были люди в наше время! Ну, нынешнее племя я тоже ругать не буду…. Все в один голос говорили одно и то же, типа, я – не я, и лошадь не моя! А листочек с пулей на столе? Ну, мало ли листочков валяется…. В нем кто-то вареные яйца принес…. Отбрехались, в общем. А меня они вообще благородно отмазали. Сказали, мол, я не при делах, случайно в комнату зашла, даже не ужинала с ними. Рыцари!
Мораль сей басни такова. Нет, не та, что вы подумали. А вот она, мораль: Даже если тебе предлагают быть начальником леса, не разевай рот, останешься без последнего куска хлеба!

ВСЕ! СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ.